Раб сердец - Страница 38

Всё же до терема добрались без приключений, хотя заметно притомились.

Обиталище князя-кольценосца выглядело — по крайней мере снаружи — вполне прилично. Ни тебе мха на приземистой дубовой крепостной стене с башнями, ни проросших в неположенных местах вездесущих осин. Казалось деревья и кустарник, за четверть века захватившие всё возможное пространство, в страхе остановились перед рвом, что опоясывал терем.

— Ни корешком, ни веточкой туда не тянутся. — хмыкнул Ясень, указывая на тёмную стену, сложенную из толстенных брёвен, которые не брало время. Его брат молча кивнул, гадая нет ли впереди опасности. Вроде бы, явной не было, но чувство настороженности его не покидало. Словно бы их кто-то заметил. Бран покосился на него. Он также чувствовал на себе чей-то бдительный взор.

— Мост опущен. — сказала Внята. — Подойдём к входу?

— Попробуем. — согласился Бран.

Четвёрка путников осторожно ступила на толстые брусья, из которых был сбит перекидной мост. Медленно приблизились к тёмным створкам ворот.

— А как мы попадём внутрь? — полюбопытствовал Смурень.

— Хруум-хм, рутутум, хруум-хм, — послышалось сзади глухо и раскатисто, подобно большому, но отсыревшему барабану, — им надо попасть внутрь, надо же! Корни и сучья! А коли это запрещено, тогда как?

В мгновенье ока они повернулись, вскинув топоры.

— Внутрь… Хумм, вот повеселили! Никто не проникнет в терем, нет! Об этом совсем только что попросили меня позаботиться, но для вас, наверное, не только что, а очень даже давно: листья успели смениться двадцать пять раз раз.

У моста возвышалось чудище в три людских роста, не то человек, не то дерево — нечто покрытое не то корой, не то потрескавшейся серо-зелёной кожей. Корявые лапы с длинными узловатыми пальцами, плоские семипалые ступни, совсем нет шеи, так что голова медленно поворачивается вместе с туловом. Вытянутое лицо, окаймленное длинными волосами-ветвями и такой же зелёной мохнатой и пышной бородой.

— Вижу, вижу топоры в руках! — гудело чудное существо. — Не по нраву мне железки-то, хррум, хуум, да и вы совсем не нравитесь. Что делать, желуди-веточки, а? Кто такие?

— О. полная луна! — беззвучно прошептал Смурень Близнец. — Это еще что такое?!

Первым пришёл в себя Бран.

— Не что, а кто. — поправил он, после короткого колебания положив топор на мост. — Древопас.

— Куда? — зашипел Ясень, не успев схватить за рубаху Брана неторопливо направившегося к чудищу.

Бран остановился в паре саженей от древопаса, нарочито торжественно поднял в приветствии обе руки и внимательно взглянул в большие каре-зелёные глаза.

— Тамбулинау а бурумба хум-хум рамбутара. — с некоторой запинкой выговорил он. — Тауру.

— Вот даже как! — древопас изумлённо отступил назад, издав скрип старого вяза на ветру. — Человек знает наш язык? Диво небывалое! Кто обучил?

— Радагаст Карий.

— А, знаю, знаю. Славный волшебник, деревья любит, птиц оберегает, какие вредных букашек выводят. Как поживает?

— Никак. Он перенёсся к другим духам за моря. Но перед этим отдал мне своё многознание.

— Чудные дела, чудные! — рокотал древопас. — Видно, многое изменилось в минувшие несколько мгновений. Хотя, что для меня — миг, то для вас — полжизни. Скоро вы живёте, человеки, не поспеть за вами, торопыгами, бурумба…

— Если будет угодно, — почтительно отвечал Бран, — могу поведать о произошедшем в Руни… за последнее мгновение…

— А что ж, послушаю, послушаю, странный человек. Пойдём-ка со мной, расскажешь, что свершилось в мире. Без новостей нельзя, нет, даже огорчительных, хом хум.

Древопас со скрипом размашисто зашагал к раздвинувшимся кустам. Бран последовал за ним со словами: — Отчего думаешь, что новости окажутся огорчительными?

— Учитель! — окликнула потерявшая обычную невозмутимость Внята. — Куда ты?

— Не беспокойся, сестрица. Наверное, задержусь, говорить придётся долго. Пока отдохните здесь.

— Да-да. — поддержал древопас. — Пусть спутники твои переведут дух, водички попьют, никто их не тронет. Огонь, поди, жечь будете, дымом смердеть? Ладно уж, будь по вашему, рутутум. Только топоры спрятать надо, ветки рубить для костра не следует, вон там сушняка много, собирайте.

И впрямь, «переводить дух» пришлось до вечера, пообедав и даже поужинав. Лишь к часу семнадцатой свечи до друзей донеслось: — Хумм-хом, хоом-хум, хоммум…

Они вскочили. Из-за пышных сосен показался древопас, поддерживающий сидящего на его плече Брана.

— Вот ваш Учитель. — шершавые ладони осторожно обхватили Брана и он был поставлен рядом с костром. Внята тут же бросилась к нему, принялась недоверчиво осматривать.

— Успокойся, человеческая берёзка, — рокотал древопас, — ничего с ним не стряслось. Перебросились наскоро парой слов, тамбарарум. Уважил, надо сказать, он меня, усладил звуками нашей речи, спасибо на этом.

Бран устало улыбался и выглядел так, словно разгрузил три воза дров. А глаза древопаса изменились, отметила про себя Внята, стали безжизненными, матовыми.

— В тот миг, когда был низвергнут Чёрный Властелин, — прогудел древопас, — освободители-победители решили уничтожить всё, что было связано с его властью. Терем его призрачного слуги тоже. Меня просили стеречь его, пока не придут очистители-разрушители. Сказали, что, что терем может быть очень-очень опасным, хоом-хум, ежели туда войдёт мудрый, но недобрый человек. Я обещал, что ни одно живое существо не окажется внутри. Бураму тубуралину хо. Из рассказа Брана я понял, что был обманут. Многое, многое объяснилось и открылось… Исчезло волшебство, сгинули честь и благородство, пропал смысл, остались лишь пыль и пепел… Прошло и ушло… А терем не пришли разрушать, придётся самому…